Судьба не баловала ее, всякий раз посылая новые испытания. Но душа не очерствела от невзгод, потерь и лишений. Она сохранила и веру, и доброту, и любовь. Любовь к людям, любовь к жизни. Искренний открытый взгляд отражает ее внутреннее очарование, которое отмечают все, кто близко знаком с ней, и те, кто встречался хотя бы раз. И это все о ней, Анастасии Ивановне Сидоровой, проживающей сегодня в пос. Загорский.
Хутор Нелеповка Донецкой области, где она появилась на свет, покинула еще в младенчестве. Как и многие в те деспотичные 30-е годы сталинского режима, ее дедушка, подпадающий под формулировку кулацкой принадлежности, был выслан в Сибирь, а вместе с ним его дети и внуки. Так, в четырехлетнем возрасте, не ведая истинной причины переезда, маленькая Настя оказалась вместе с родителями на земле Кузнецкой. Сначала их привезли в Мундыбаш, а дядю с семьей отправили в Новокузнецк (бывший Сталинск). Вскоре родственникам удалось воссоединиться, благодаря стараниям дяди его ходатайство в комендатуре о переводе решили положительно, Спецпереселенцев поселили на правом берегу Томи, вооружили лопатами, чтобы сами обеспечивали себя жилплощадью. Вскоре здесь вырос невзрачный городок из землянок. Люди, вырванные с корнями со своей исторической родины, не все приживались на новом месте в Сталинске, в колхозе под символичным названием «Родина». А сколько еще не доехало до сибирских просторов, многие, скончавшись в пути, лишались права на последнее пристанище, от тел избавлялись по ходу следования товарняка.
На приобретенной по принуждению новой родине не суждено было расти и взрослеть младшей сестренке, которой было два года. После ее кончины через пять месяцев ушла из жизни мама. В детских воспоминаниях Анастасии задержалась лишь одна картинка, в которой запечатлен образ, размытый временем: еще слишком молодая, но подломленная горем и болезнью мама сидит, облокотившись на подушки. Это была не последняя утрата. Через два года не стало папы. Маленькую Настю воспитывали дедушка с бабушкой. В 50-е годы ей удалось побывать на родине, вернуться в прошлое. Там ее помнили, ждали. Встречали всем хутором, радовались; «Настенька приехала». Посетила она свой дом, который отдали под начальную школу. В учительской увидела приметные большие напольные часы и старинный шкаф – предметы их бывшего семейного уюта. Все, что осталось от прежних хозяев, от мимолетного беззаботного детства, от той поры, когда все были вместе.
Перед началом войны она перешла в четвертый класс. Военное детство ее ровесников пропитано трудовым потом. Что можно вспомнить из того времени, когда об отдыхе только мечтали на бескрайних колхозных полях под безжалостным солнцепеком? Женщины пропалывали свои ряды и возвращались на подмогу детям, и пока борьба с сорняками не завершится, никто не присядет отдохнуть. Так порой хотелось все бросить и хоть глазком посмотреть новый фильм, завезенный киномехаником в колхоз. «Дядя Тимофей, – упрашивали ребятишки управляющего, – отпусти нас в кино». Но тот был непреклонен. И лишь изредка сдавался, награждая ребятню выходным. Но это их не радовало, свободный день проходил с тяпкой в руках на своем огороде. Ее чувства, впечатления отражены в строках стихотворения, которое она сочинила, посвятив всем детям войны:
В Сибири не бомбили. Было тихо.
Но лиха испытали дополна.
В те годы отдыха не знали,
Работали с темна и до темна.
И завершающий аккорд зарифмованных воспоминаний – это незабываемый День Победы:
И вот дождались. Голос Левитана
Оповестил на всю страну.
«Победа! Победа!» – все кричали.
А мы ее так долго ждали.
В Победу верили вдвойне.
Пусть будет мир на всей Земле!
Во время войны умерла бабушка. В победном 1945 году Анастасия окончила седьмой класс, с учебой справлялась успешно, и было желание продлить школьные годы. Но дедушка настоял на своем: «Никаких восьмых классов, иди приобретай специальность». Видимо, предчувствовал, что внучке вскоре не на кого будет опереться… Долго не раздумывала и за компанию с подружками поступила в Новокузнецкую фельдшерскую школу. После окончания первого курса Анастасия Ивановна осталась одна. Похоронили дедушку. Только тогда она поняла, что его решение было во благо. Единственная родственная душа, папин брат, в то время обзавелся новой семьей. Ни первая, ни вторая жена ее не приняли. Помогли чужие люди. На практике Анастасия Ивановна познакомилась с женщиной, которая работала в горбольнице санитаркой, она и предоставила угол в одном из бараков больничного городка.
Учебные будни проходили насыщенно: до обеда – занятия, по вечерам –практика. После каждого курса организовывалась двухнедельная отработка в подсобном хозяйстве горздрава. Труд учащихся не оплачивался, но зато о еде можно было не беспокоиться. Вот и приходилось Анастасии Ивановне договариваться с сокурсницами и за всех отрабатывать. Так и дотягивала до начала учебы. В школьной столовой полагались на обед тарелка супа и так называемая сиротская норма – 500 г хлеба. Молодые девчонки, протягивая свои хлебные карточки, атаковывали буфетчицу, упрашивали выдать паек за несколько дней вперед. А та, чуть не плача, отбивалась: «Как же я за вас буду отчитываться». И в очередной раз, бранясь, чтобы больше не подходили, отдавала им все. В 1947 году карточки отменили, и не только на хлеб, но и на другие продукты. Какая это была радость! За деньги можно было достать все, но стипендия не вписывалась в прожиточный минимум. Тихий приятный голос Анастасии Ивановны делает паузу перед фразой «Тяжело было». Нет, она никогда ни на что не жалуется, лишь слегка волнуется, поскольку воспоминания заставляют проживать прошлое заново.
Так день за днем «прошагали» три учебных года. Молодой специалист получила направление на санэпидемстанцию Новокузнецкого района. Однажды ее командировали в Березово, где была зафиксирована вспышка скарлатины. Зимой в легкой, не по сезону курточке она пешком добиралась до деревни. Обратно нашлись попутчики, на почтовой лошади ее довезли до Бунгура, где она жила на квартире. Сэкономила целый день, вернулась раньше срока. И узнала, что ее вызывает заведующая райздравом, подумала, что выговором не обойтись. «Душа у меня заболела, – вспоминает Анастасия Ивановна. – Прихожу я к Надежде Григорьевне, а она меня спрашивает: «У вас пальто есть?» И потом говорит: «Мы вам выдадим подъемные, получите деньги, пойдем купим отрез и закажем вам пальто». Вот так я приобрела пальто». И снова произносит теплые слова в адрес добрых людей, которых встречала на своем пути.
Вскоре ее перевели в Бунгурский фельдшерский пункт, где она проработала акушеркой 45 лет. «Идешь на роды – только руки и глаза, а вся патология в голове», – рассказывает Анастасия Ивановна. Свою работу молодой специалист выполняла уверенно, сказывалась богатая практика в фельдшерской школе, за два курса в зачет шли до 50 принятых родов. Сколько младенцев увидели свет благодаря ее заботливым рукам? И ни одного случая из разряда мертворожденных за всю историю ее рабочей биографии. Помнит почти всех своих крестников. Помнит и первый вызов, имя, фамилию роженицы из пос. Мирный, бывший совхоз им. Куйбышева. Всякое бывало, в том числе и экстренные вызовы, когда приходилось спешить на роды среди ночи или осваивать новый вид транспорта. Однажды у фельдшерского пункта послышался цокот копыт, ворвался цыган: «Срочно надо ехать. Жена рожает». Без лишних слов посадил молодую акушерку верхом на лошадь, которую специально захватил для врача, и – в дорогу. Случай, действительно, требовал срочного профессионального вмешательства, роды проходили с ущемлением последа.
До 1956 года женщины рожали дома. Потом стали агитировать в роддома, приходилось привлекать и участковых, потому что роженицы наотрез отказывались от госпитализации, ссылаясь на малых ребятишек, хозяйство. Таков характер русских женщин. Детей в семьях было помногу, в год рождалось до 100 младенцев. Кроме основной работы Анастасия Ивановна была загружена общественной, принимала активное участие в работе депутатского корпуса, возглавляла группу народного контроля.
В Бунгуре Анастасия Ивановна снимала комнату у одной семьи, хозяин работал старшим уполномоченным, его жена – учительницей начальных классов. Как-то стал к ним захаживать их дальний родственник Иван Николаевич Сидоров, который недавно вернулся со службы. Здесь и познакомилась Анастасия Ивановна со своим будущим мужем, и прожили они в мире и согласии 36 лет. Вырастили двух сыновей. Младший с семьей переехал на постоянное жительство в Германию, звал с собой маму, которая на тот момент осталась в квартире одна. А она все надеялась, что, может, не приглянется сыну чужбина, вернется с внуками, а здесь какой-никакой тыл останется. Анастасия Ивановна не раз побывала в Германии, навещала сына, внуков, правнуков. Последний ее приезд был связан с лечением, прожила там почти полгода. И уже было согласилась остаться, начала оформлять документы, но шанс был упущен, чужая страна отказалась принимать русских эмигрантов.
И снова она осталась одна, без родных и близких. Но одиночество не ощущает. Встретив пенсионный возраст, подумывала об отдыхе. Ее ценили, не хотели отпускать, считая незаменимой. Зам. главврача, узнав от пациентов, что Анастасия Ивановна собирается уходить, вызвала ее к себе в кабинет, предложила путевку в санаторий, мол, отдохнет, а потом и примет решение. Приехала с отдыха и задержалась на работе еще на десяток лет. Бывшие сослуживцы ее не забывали, навещали, не пропуская ни одного дня рождения. Сегодня в квартире А.И. Сидоровой не смолкает телефон, звонят знакомые, справляются о здоровье, приходят односельчане, кто за мудрым советом, кто просто поговорить, потому что от общения с этой женщиной становится легче на сердце, словно принимает она в объятья душевного равновесия. Она интересный собеседник, к тому же обладает редким даром слушать. Сегодня к стихосложению обращается редко, но много читает, следит за новостями в прессе, переосмысливает классику, принимает духовную литературу.
Для многих Анастасия Ивановна стала своей, родной, для кото-то наставницей, для кого-то мамой, бабушкой, а некоторые ее так и называют «Моя Богородица». Человек, прошедший круги испытаний, казалось бы, сам нуждающийся в помощи в преклонном возрасте, но не утративший чувства сопереживания, способности понять и принять чужую боль, не пораженный временем равнодушия, человек, подаривший первые ощущения нового мира многим появившимся на свет, заслуживает большой любви и уважения. Это признание всех, кто с ней знаком.
И. Канашевская.