Подранки – так cтали называть тех, чье детство подранено войной. Дети, росшие без отцов, лишенные веселых игр и забав и не пробовавшие на вкус ничего слаще запеченных ломтиков свеклы. И.Д. Климов военное детство припоминает отдельными фрагментами. Лучше сохранились в памяти послевоенные годы. А впрочем, и это время мало отличалось от военной поры.
В пос. Чистогорский Иван Дмитриевич приехал с женой и детьми в 1974 году. На родине, в Алтайском крае, прошло детство, обремененное трудовыми колхозными буднями. Известие о войне он встретил десятилетним мальчишкой в с. Николаевка. Старший брат служил в армии, отца мобилизовали в первый год войны в трудармию. Пришлось ему несладко. Бойцы трудовой армии работали на заготовке в леспромхозе. Тяжелые условия, суровая непогода подрывали здоровье. А перед отправкой на передовую отца отпустили в недельный отпуск попрощаться с семьей, дома остались жена и трое сыновей. Транспорта не было, домой добирался пешком, в дороге подхватил воспаление легких и попал в больницу. Так запомнилась последняя встреча с отцом в больничной палате. В мае 1942 года отца не стало.
Работать в колхозе Николаю Дмитриевичу пришлось и до войны, тогда все помогали взрослым. Возил копны, с утра до вечера был занят на прополке хлебов, выдергивая голыми руками жгучие листья осота, – работа, доводившая до слез. Военное время не баловало детей, они рано взрослели, не поспевая за знаниями и задерживаясь не по одному году в одном классе. Писали на обрывках сохранившихся газет, чернила разводили из сажи. В классах небольшие круглые печки, обитые жестью, не обогревали помещения – топить было нечем. Не до учебы было, да и в школу ходить было не в чем.
«Как пошел в школу с 8 лет, так и в каникулярное, летнее, время начал помогать колхозу. Участвовал на прополке хлебов, в сенокос возил копны на лошади и быке. Потом на граблях, помню, пахали: на паре лошадей и на паре быков трое пацанов. Один верхом на лошади, второй подгонял быков, третий – за плугом. Запомнился на всю жизнь такой момент. Жали мы овес с парнем старше меня на полтора года. Я у него был ездовым, и вот один раз доверил он мне делать снопики. Косилка железная, а тут еще брызнул небольшой дождик. Я набрал снопик, начал его сбрасывать, а левая нога соскользнула, и я упал на нож косилки. Слава Богу, что кони остановились, а то, наверное, ноги бы отрезало. Оба перепугались. Но обошлись без больницы, ранку заливали соком лопуха. Заметка до сих пор на ноге видна».
Война для подранков в тылу – это работа день и ночь. Откуда брать силы, когда всегда хочется есть. Главное – пережить зиму, самое голодное время. То, что садили в огородах, на зиму не хватало. Семена были не в избытке, к примеру, картошка, в основном, глазки и кожура, оттого и урожайность низкая. Словно кадры из военного детства всплывает эпизод: «Осенью с огорода собирали лук, капусту, огурцы, морковку, фасоль, тыкву, Но почему-то этого на зиму не хватало. Трое нас оставалось, я старший. Мамка нам мелкой картошки разделит по штук шесть-семь. Маленько молочком поддерживались, корову держали. И вот за время войны проели отцовы тулуп и пимы, а также половину отцовского дома».
На смену скупой зиме приходили благодатные весна и лета. «А весной все оживало, и мы продолжали жить и работать. – Иван Дмитриевич вспоминает еще один эпизод из сурового детства. – Ранней весной собирали кандыки, медунки, дикие лук и чеснок.»
А летом в меню появлялась крапива, лопух, позже созревали ягоды черемухи, калины, смородины, боярки, шиповника и крушины. А еще в рацион шли сочные корни саранки и вершки «пучки». Любимое детское лакомство в то время – чакан, болотное растение, листья, как у кукурузы, а съедобнуя часть – корень – сегодня можно сравнить со вкусом банана. Ребятишки тогда его называли «сметанка».
Сложно представить современным мальчишкам и девчонкам, искушенным отечественными «аленками» и заграничными «сникерсами», что единственной сладостью вместо конфет для подранков считалась сахарная свекла. Еще один эпизод из далекого детства: «Наш колхоз выращивал табак. Мама работала в табачной бригаде. А в соседнем колхозе сеяли сахарную свеклу. Собрать собрали, а убрать не успели. Эти кучки снегом замело. И вот мы зимой, а зимы были холодными, крадучись, с саночками ходили, добывали из-под снега мерзлую свеклу и привозили домой. Нарезали колечками на железный лист, ставили в русскую печь и сушили. Лакомство напоминало сладкие комочки сахара».
А шоколадки заменял жмых, подсолнечный и льняной, в виде спрессованных плиток. В добрые времена это являлось разнообразием в рационе скота. За деликатес шли и «тошнотики», испеченные из прозимовавшей картошки, извлеченной из промерзлой земли. Детская забава в кратковременные часы отдыха – игра в кости под названием «бабки». Тогда Иван Дмитриевич загадывал: «Если попаду, то братка вернется». И брат вернулся, год спустя после окончания войны, в 1946 году.
Незабываемый эпизод из прошлого – весть о победе – Иван Дмитриевич встретил за работой: «Пашем мы на косогоре с напарником по очереди. То он за плугом, то я на коне верхом. Смотрим, верховой скачет, фуражкой машет. Подбегает к нам: «Война закончилась». Я с коня спрыгнул, бегаю, кувыркаюсь, кричу громко: «Ура!». Радости было».
Память восстанавливает события прошлого: «Послевоенные годы были не лучше. Голод. Холод. Нечего надеть. Вспоминаю такой случай. Соседке на своей корове с поля свозил тыкву. За это она подарила стеганые зимние штаны. На следующее лето я в этих штанах возил копны на быке, босиком, засучив по колено штаны, без рубахи».
Время вырывает отдельные страницы из прошлого, сохраняя записи, оставляющие незабываемый отпечаток в душе поколения, подраненного войной.
И. Канашевская.