Из истории одной семьи: у каждого была своя война

ащеулов

Когда мы с братом были маленькими, иногда просили родителей рассказать нам о сороковых годах. Папа и мама говорили: «Вы не видели ужаса войны, и не надо вам его знать». Со временем мы поняли, что им было очень тяжело вспоминать всё это, и не бередили душу. Каждый год 9 мая мы поздравляли их с Днём Победы. Однажды папа разбирал свои документы, военные награды, грамоты. Достал несколько исписанных листков, подал мне и сказал, что я могу их прочитать. После его смерти я насмелилась расспросить и маму о тех страшных годах.
Мой папа, уроженец с. Сидорово Илья Алексеевич Ащеулов, был призван в армию в январе 1942-го, в возрасте 18 лет. Новобранцев привезли в Новосибирск и начали обучать военному делу. Учили их хорошо, на совесть. Хоть поначалу было трудно, но командиры говорили: «Старайтесь всё изучить. Тяжело в учении, легко в бою». Проходили нелегкую боевую полосу препятствий. Были на станции Юрга, знакомились там с оптическими приборами «Боевая буссоль» и стереотруба, которые нужно было знать будущим разведчикам артиллерии. Отрабатывали приёмы, которые могли пригодиться на самой передовой.
После принятия присяги Илья и его товарищи получили новую военную форму и были отправлены на фронт. По дороге их эшелон накормили хорошим обедом, что было очень приятно после голодовки. Потом поезд попал под бомбежку немецких самолётов, но всё обошлось. В одном тупике пополнение вывели из вагонов, построили в колонну по четверо. На подступах к передовой дали оружие, и роты заняли оборону. Илья был в 3-ей роте Воронежской области (Клетовское направление) 258-ой дивизии 405-го стрелкового полка. «Поступил приказ наступать. – Писал в своем дневнике полвека спустя Илья Алексеевич. – Сейчас мне очень тяжело вспоминать. Когда наша рота пошла в наступление, враг открыл перекрестный огонь из нескольких видов оружия… Вместе с ранеными в живых нас осталось 11 человек. А поле было покрыто нашими погибшими товарищами. Мы занимали оборону в траншеях на передовой перед противником, ожидая подкрепление».
7 декабря 1942 И. Ащеулов был тяжело ранен под Воронежем. Винтовая пуля попала ему в правую щеку, задела челюсть, выбила несколько зубов, прошла через шею в левое плечо, где повредила ключицу и осталась в теле под кожей. Боец заполз в траншею и присел к стенке окопа. Он чувствовал, как по телу бежала кровь из нескольких ран. Ночью раненого нашел санитар, привел с поля в санбат. Левая рука не поднималась, фуфайка в одном месте была промокшей от крови, из-за потери которой Илья не мог ходить. Рот его не открывался. Бойца поили только чаем с сахаром и маслом. Разжимали челюсти черенком ложки и вливали живительный раствор в рот. Так его спасали от голода в течение 10 дней. Когда сибиряк смог ходить, он направился в госпиталь, где ему вынули пулю. Лежал в Борисоглебске, Рязани и Саранске. В общей сложности 4,5 месяца.
После этого взяли нашего отца в часть Зенитной артиллерийской дивизии в 4-ю батарею 308-го полка. Здесь он стал изучать силуэты самолётов, своих, американских, вражеских, учась на разведчика и дальномерщика. Занимал должность связиста и был радистом. Часто ему приходилось прокладывать провода под обстрелом артиллерии и во время бомбежки. Когда связь нарушалась, надо было немедленно её восстанавливать, несмотря ни на какие препятствия.
Первый Белорусский фронт, в составе которого воевал Илья, участвовал в боях на Орловско-Курской дуге, проходил Украину, Белоруссию (г. Бранденбург, г. Речица). В 1943-м при прокладывании связи И. Ащеулов был ранен в затылок. Лечили его в своём полку. В этом же году осенью ему пришлось восстанавливать связь под налетным огнем немецкой артиллерии, который был открыт по передним траншеям. Там, где провод был перебит осколками, надо было снять изоляцию и оплётку и связать концы. Впопыхах папа потерял нож и стал зачищать провод зубами. Приходилось даже грызть проволоку. Так Илья связал 12 порывов. Досталось и губам, которые он тоже искалечил. Но немец перестал бить. Когда связист вернулся в батарею, всё лицо его было в крови.
В 1944 г. наш отец был контужен. Его засыпало глиной при разрыве бомб, только ноги остались на виду, благодаря этому его, находящегося без сознания, и нашли. После этого у Ильи случилось воспаление левого лицевого нерва. Глаз не открывался, рот был набок. Лечили в своём полку. После вернулся на передовую. Наши войска, в составе которых был И.А. Ащеулов, зашли в Польшу, освободили Варшаву. В апреле 1945-го прорвали оборону немцев с наступлениями на Берлин. 2 мая овладели столицей Германии, дошли до самого Рейхстага. В это время очень много погибло наших солдат. Так закончились боевые действия. После окончания ВОВ сержанту Ащеулову пришлось ещё около двух лет служить: учил прибывшее молодое поколение военному делу.
Илья Алексеевич умер 27 декабря 1999 года. Он был инвалидом ВОВ II группы. За свои боевые заслуги он был награждён орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За Победу над Германией», «За взятие Берлина», а также медалью имени Жукова и значком отличника ПВО.
Наша мама Пелагея Павловна – ветеран труда, труженик тыла, вдова инвалида ВОВ. Когда началась война, маме исполнилось 10 лет. Она тогда работала в Сидоровском колхозе на прополке овощей, картофеля, и на их уборке. В деревне остались «спецы», они приехали с Островской артели. Полевой бригадир был очень жестоким, бил подростков, обижал взрослых. Святого в нём ничего не было. Агроном был тоже жестокий кулак. Старшие подростки, девочки, на быках и лошадях пахали землю. В колхозе было два трактора, водители которых, уходя на фронт, на ходу обучали своих детей обращаться с техникой. Сыновья сменили своих отцов.
С 1943-го Пелагея стала боронить землю, сама запрягала быков. Когда заканчивалась посевная, наступала прополка. Подгребали сено, делали копны. В сентябре жали зерно, молотили пшеницу. Девочке кидали снопы, и она резала их серпом и бросала в бункер молотяги. В рот и нос летели пыль и пух, отчего слезились глаза и закладывало нос. «Мне часто приходит на память один случай, – говорит мама. – 1944 году мы возили с острова просо в ящиках на быках. Моросил дождик, чуни (калоши) на ногах промокли, и мы замерзли. Приехали к гурту, а он парил. Загрузили ящики. После этого мы зарылись в гурт. Там было тепло, и мы заснули. В деревне был переполох, что дети не вернулись домой. На бригадира набросились наши родители. А он был настоящим кулаком, прискакал на своём коне и начал лупить нас плеткой. Всю жизнь не могу забыть его жестокости».
Учиться в школе начинали после 7 ноября, когда заканчивалась уборка урожая. Когда дети возвращались с работы домой, они слышали в деревне сильные крики, рыдание, плач женщин, которые получили похоронки на своих мужей, братьев, сыновей. Было жутко. Горе горем, а назавтра надо было идти работать. Все переживали: и стар и млад. Но некогда было падать духом. Был один лозунг: «Всё для фронта, всё для Победы». А сердца плакали, люди переживали всё в душе, не выносили напоказ. Конечно, не всегда это получалось. В колхозе Пелагея работала дояркой, поваренком, сеяла, веяла, молотила, убирала урожай. Вот таким было её детство. «Девятое мая 1945 года был очень хороший день, – вспоминает она. – Светило солнце, все плакали и радовались, что закончился этот кошмар и военное горе».
Л. Перевозчикова, жительница с. Сидорово.

    Social comments Cackle